Граждане теряют в пенсионных фондах десятки миллиардов рублей

По итогам переходной кампании 2016 г. 4,65 млн человек потеряли инвестиционный доход в размере 27,1 млрд руб., сообщил Пенсионный фонд России (ПФР). Это так называемые молчуны (а также клиенты частных управляющих компаний), решившие перевести пенсионные накопления в частные фонды (НПФ), "Ведомости".

С 2015 г. менять фонд без потерь можно раз в пять лет. Те, кто делает это досрочно, теряют накопленный доход от инвестирования. Эти средства страховщик (НПФ или ПФР) направляет в резерв по обязательному пенсионному страхованию (РОПС, см. врез на стр. 14).

Туда же направляются деньги умерших клиентов, если правопреемники не обратились за ними в течение полугода. Эти потери в 2016 г. ПФР оценил в 2 млн руб.

НПФ данные о потерях в связи с досрочной сменой страховщика или смертью клиента по прошлому году не раскрывают. Оценить их можно, исходя из отчетности фондов за 2016 г. (они учитывают переходную кампанию 2015 г. и средства покойных).

«Ведомости» изучили отчетности 13 крупнейших фондов (более 90% накоплений, аккумулированных всеми НПФ). Оказалось, что их клиенты потеряли 7,1 млрд руб., в основном – инвестиционного дохода (см. таблицу). НПФ «Лукойл-гарант» в 2016 г. направил в РОПС 1 млрд руб. потерянных гражданами средств, из них 901 млн – утраченный инвестиционный доход из-за досрочной смены страховщика и 101 млн – невостребованные средства умерших. У «ВТБ пенсионный фонд» примерно такая же пропорция: 726 млн и 68 млн руб.

Потери могли быть и больше (см. таблицу), но в 2016 г. число досрочных переходов из НПФ сократилось почти вдвое – с 3,3 млн до 1,8 млн человек (данные ПФР). «Однако нужно учитывать инвестиционный доход, полученный клиентами НПФ в 2016 г.», – напоминает гендиректор «Пенсионного партнера» Сергей Околеснов: в тот раз большинство застрахованных потеряло инвестиционный доход за один год, а по итогам переходной кампании прошлого года таких людей меньше, но они лишились двухлетнего дохода. Не востребованные же правопреемниками суммы вряд ли серьезно изменятся – таким образом, логично предположить, что потери граждан также будут не менее 7 млрд руб., резюмирует Околеснов.

ЦБ отказался от комментариев. Возможно, данных о потерях граждан за счет досрочной смены страховщика и необращения правопреемников у регулятора просто нет: в феврале ЦБ принял указание, по которому с лета фонды будут предоставлять ему эти данные.

Потерянного не вернуть

НПФ вынуждены наращивать РОПС: с 2018 г. он не должен быть меньше 1% среднегодовой стоимости чистых активов (СЧА) фонда и средств на счетах НПФ, предназначенных для операций по пенсионным накоплениям.

У фондов было четыре года, чтобы нарастить его (отчисления в резерв должны быть не менее 0,25% СЧА и остатков на счетах). За прошлый год 13 крупнейших НПФ нарастили РОПС в 3,5 раза – с 7 млрд до 24,8 млрд руб. Как следует из данных восьми предоставивших их фондов, 59% роста РОПСа обеспечил утраченный гражданами инвестиционный доход и не востребованные правопреемниками деньги. «Фонды скорее всего ежегодно направляли в РОПС минимальный размер взносов – 0,25% от расчетной базы, – поскольку отчисления в резервы сокращают доходность у оставшихся клиентов», – рассказал представитель одного из исследуемых фондов. «Отчисления в РОПС формируются по решению совета директоров по минимальной возможной ставке 0,25% и соответствуют требованиям закона», – говорит представитель «Лукойл-гаранта».

Поскольку каждый год многие фонды, которые активно привлекали новых клиентов, получали дополнительные пенсионные накопления, то за четыре года сложно достигнуть требуемого в 2018 г. норматива в 1% от расчетной базы, сетует представитель крупного фонда. Пополнение РОПСа за счет потерянного гражданами дохода и невостребованных сумм умерших позволяло сохранить минимальные отчисления и не сокращать доход оставшихся в фонде застрахованных.

«Закон, в котором говорится о досрочных и срочных переходах, принимался в 2013 г. После этого было принято решение о заморозке пенсионных накоплений», – напоминает исполнительный директор НПФ «Сафмар» Евгений Якушев. По его словам, если бы счета росли за счет новых взносов, то потери были бы гораздо менее ощутимы: «Застрахованные лица и НПФ являются заложниками противоречивых правил игры, которые необходимо кардинально пересматривать». «Во-первых, закон принимался для того, чтобы расширить временной горизонт инвестирования для фондов, а во-вторых, чтобы изменить ситуацию с переходами клиентов НПФ: закон о досрочных и срочных переходах должен был стать неким заграждением от более частых переходов», – говорит Юрий Ногин из АКРА.

Как свидетельствует статистика ПФР, правом срочного перехода (без потери инвестиционного дохода) пользуется абсолютное меньшинство. Досрочные заявления по итогам переходной кампании 2015 г. составили 95,6% от всех удовлетворенных заявлений, а по итогам переходной кампании 2016 г. – 99,2%.

«По сути, закон о переходах не остановил досрочные переходы: никакие ограничения и предупреждения не работают, поскольку у страховщиков нет обязанностей и желания информировать клиентов о потере инвестиционного дохода», – говорит Павел Митрофанов из RAEX, сформировавшаяся система способствует потере инвестдохода. Правда, считает он, переходов из частных фондов в этом году будет поменьше – из-за возможного сокращения привлечения клиентов НПФ, а также худших (по сравнению с двумя прошлыми годами) результатов фондов по инвестированию.

В следующем году граждане потеряют уже до 30% от размера своего счета, если не будут надлежащим образом проинформированы и напишут досрочные заявления о смене фонда, предупреждает Якушев. По оценке Ассоциации НПФ, в 2017 г. частные фонды за счет досрочных переходов граждан могут получить в РОПСе порядка 6,1 млрд руб.