Каковы промежуточные итоги пенсионной реформы
В конце августа стало известно, что у 60% из всех людей предпенсионного возраста в стране — всего таких чуть больше 10 миллионов человек — нет никакой работы. Даже с учетом того, что у некоторых из них неофициальный заработок все же есть, уровень безработицы среди людей возраста от 50 лет у женщин и от 55 лет у мужчин многие эксперты называют беспрецедентным.
Особенно показательно это смотрится на фоне прошлогоднего обещания власти поддержать предпенсионеров в связи с постепенным повышением возраста выхода на пенсию в России. В частности, были введены даже ограничения на увольнения людей старше определенного возраста. Но это все оказалось полумерами, и в реальности предпенсионеры никому не нужны, говорит доктор экономических наук Евгений Гонтмахер. В интервью «Новой» он оценил, к чему привел первый год после объявления о повышении пенсионного возраста.
– Насколько цифра в 60% неработающих предпенсионеров близка к реальности? Обычно же власти склонны занижать масштаб проблем.
— Значительная часть россиян работает в тени. И это явление распределяется по возрастам неравномерно. С одной стороны, в тени работает молодежь: ей надо заработать на мороженое, на то, чтобы не зависеть от родителей. Потом обычно наступает возрастной период, когда люди в большей степени работают в легальном секторе. Разные исследования показывают, что официальная заработная плата в России достигает максимума, когда работнику исполняется 45–50 лет. А потом начинает идти вниз. И тогда люди снова уходят в тень. Получается, что как раз на предпенсионный возраст приходятся проблемы у работников на рынке труда. Иногда они решаются за счет снижения зарплаты: ну ладно, вы меня хоть оставьте работать, но я буду меньше получать. Но чаще всего человек начинает искать рабочие места, которые не связаны с формальными отношениями и в официальную статистику не попадают. Условно говоря, место охранника в каком-нибудь мелком магазине.
— Где с ними вообще вряд ли заключают трудовые договоры.
— Часть людей работает на договорах, но во многих мелких точках либо работают без документов, либо заключается договор, в котором прописаны какие-то минимальные цифры, а человек получает чуть побольше на руки. Еще раз:
получается система, при которой значительная часть людей [предпенсионного возраста] начинает уходить туда, в тень, и они не фиксируются статистикой.
Есть еще один фактор, который снижает занятость предпенсионеров — это внуки. А некоторые люди не могут работать в этом возрасте, потому что у них есть родители, которым за 80 лет, и они нуждаются в постоянном уходе. Поэтому число неработающих предпенсионеров, о котором все говорят, структурно выглядит сложнее. От общего числа вообще неработающих, я думаю, процентов 35–40, а среди оставшихся половина работает в официальной экономике, а половина работает в теневой.
— Надо смотреть, какая потребность нашей экономики в рабочей силе. Если брать чисто количественно, она не растет, поскольку у нас и экономика не растет сама по себе. Скорее, нужно говорить о другой проблеме: в России обостряется дефицит квалифицированной рабочей силы. И предпенсионеры просто не подходят для работодателя в новых условиях труда.
— Проще научить молодого человека?
— Да, его проще мотивировать на то, чтобы он учился чему-то новому. Сейчас часто перекупают уже готового специалиста, которому 35–40 лет. А люди 50–55 лет в своей массе находятся на обочине рынка труда. Кстати говоря, в России появился феномен (о чем предупреждали): в связи с появившимися ограничениями, когда человека после 50 лет сложнее уволить по закону, работодатель начинает разрывать контракты с теми, кому исполнилось 49 лет. Такие эффекты совсем не были учтены при запуске пенсионной реформы.
Проблемы предпенсионеров высветили все наши язвы: архаичный рынок труда, отсутствие нормальной системы образования, плохое здравоохранение.
— Пенсионная реформа через год после своего начала уже дала какой-то обещанный эффект?
— Оценить финансово-экономический эффект можно будет, когда закончится весь процесс повышения пенсионного возраста, сейчас ведь постепенное увеличение. Но предварительно, должен сказать, что никакой экономии для федерального бюджета не будет. Помните, Медведев объявил, что среднемесячная пенсия будет повышаться на тысячу рублей каждый год вплоть до 2024 года. Легко делаются расчеты, что нужно на это потратить ровно столько, сколько даст вот эта экономия из-за повышения пенсионного возраста. Уже сейчас видно, что правительство финансово ничего не выиграет. Более того, я думаю, что в дальнейшем ситуация с теми же предпенсионерами будет только обостряться. Через пару-тройку лет нам придется тратить деньги на то, чтобы их поддерживать реальными деньгами из бюджета.
— Люди, конечно, смирились. Протесты были в прошлом году, но теперь они затихли, повышение пенсионного возраста стало фоном нашей жизни. Но апатия людей привела к полному подрыву всех возможностей для инновационного развития России. Нас призывают к технологической перестройке, но энергетика людей близка к нулю: настроения «ну, ладно — что поделаешь, плетью обуха не перешибешь». Люди от 40 лет и выше не откликаются ни на какие призывы. Даже если завтра их будут куда-то приглашать учиться или работать, они просто никуда не пойдут. А зачем? Это называется всеобщей маргинализацией. Высшая школа экономики недавно провела исследование, по которому 13% семей в России можно назвать маргинальным. Это семьи, которые вообще потеряли социальную мотивацию. А две трети семей у нас выживают и не имеют для развития никаких возможностей. Они живут от зарплаты до зарплаты, у них каждый день есть проблема, как свести концы с концами. В таких условиях говорить про какое-то улучшение экономики вообще не приходится.
— Конечно, негативный фон от пенсионной реформы все еще существует: значительная часть людей разочаровалась в том, что делает власть и лично Путин. Но выходить на митинги или даже протестно голосовать это большинство пока не готово. Есть же обратная логика — а ведь может быть хуже… У большинства пока еще сохранилась какая-то имитация стабильности.
Есть мнение, что вот тронем мы власть, и вообще придут какие-то отвязные люди, которые все порушат.
Да, какая-то часть людей будет голосовать назло, чтобы разочаровавшая их власть проиграла, но реально больших сенсаций от 8 сентября я не жду. Период накопления недовольства у широких масс продолжается, но до критической черты не дошел. Мне сложно вообразить, чтобы в Москве из-за каких-то социальных проблем на улицы вышел бы миллион человек. Я не представляю, что должно произойти.
— Я могу дать вам один вариант. Внезапно активно начала распространяться через коммунистов информация о том, что готовится новое повышение пенсионного возраста до 70 лет.
— Это абсурд в кубе. Кампанией против повышения пенсионного возраста в прошлом году наверху сильно встревожились. Представим, что сейчас любой политик выйдет и скажет: «Ребята, мы, не дожидаясь этого повышения пенсионного возраста, решили поднять его еще раз до 70 лет». Тогда на улицы городов точно выйдут сотни тысяч людей. Очевидно, что никто этого не хочет.
Вообще, я думаю, в мире скоро будет полностью отменено такое понятие, как всеобщий обязательный пенсионный возраст.
Везде будут переходить на индивидуальные схемы. Вам когда выгодно, исходя из ваших накоплений, выйти на пенсию, тогда вы и пойдете. А все разговоры о дальнейшем повышении пенсионного возраста в России выглядят абсурдом. Скорее, будут рассматривать строго противоположный вариант.
— Снижение возраста?
— Да, такое же произошло в Польше и Китае. Если вдруг через пару лет народ по-прежнему будет бузить и выражать свое недовольство по всем подряд поводам, условный Путин может выйти и сказать: «Ребята, давайте заморозим повышение (снижать он не будет) пенсионного возраста. Мол, мы повысили его уже до 62 и 57 лет у мужчин и женщин, теперь давайте подождем». Это возможный вариант, чтобы как-то умаслить, успокоить наше население. Не факт, что это рассматривается сейчас всерьез в качестве сценария, но это выглядит более реальным, чем еще большее повышение пенсионного возраста.
